Тетяна Брукс

(отрывок из книги.)

"- Я прощаю тебя, потому что мы с тобой прожили почти семнадцать лет вместе, потому что есть обязанности перед нашим сыном, потому что сама думала, как тебе отомстить. И ты меня прости, если когда-то обидела тебя.

Я сделала это! Сделала, сказала!!!

Но меня поразило то, что он молчал. Он не удивился. Он не сказал, что не виноват. Он не сказал, что это я довела его до такого решения своей стервозностью. Я поняла, что он действительно жалеет о том, что сделал. О том, что это именно он, а не кто-нибудь другой пытался меня убить. Он сидел, опустив глаза долу и молчал.

Господи, как же ты была права, мудрая женщина Мария Васильевна! Я не хочу, чтобы он болел, не хочу сажать его в тюрьму - не хочу, не хочу! Более того, никакая тюрьма не может помочь человеку испытать сожаление о содеянном. 

Как же ты был прав, верующий Вячеслав Петрович! Я прощаю его. Прощаю. И не хочу, чтобы он умирал. И вместо съедающей меня ненависти, пришла жалость и... чувство свободы. 

Я готова была кричать от счастья. Нет, не потому, что мой несостоявшийся убийца понёс наказание, которое даже мне показалось чересчур жестоким. Я не хотела его наказывать! Мне было жаль его. Искренне жаль. У меня было такое чувство, что всё это время я носила на себе мешок с чем-то очень неприятным, весом килограммов в пятдесят. А теперь у меня этот мешок кто-то забрал. Такая легкость! Легкость и свобода!

Мы поговорили о том, о сём. Вспоминили о каких-то хороших событиях в нашей жизни. Да-да, были и такие. В каждой семье бывают тяжелые дни и радостные. И у нас были. Тогда я считала, что нет счастливее женщины на свете. И сейчас я считала так же. 

Выйдя на улицу, мне впору было привязывать к своей ноге гирю, потому что чувствовала - если не сделаю этого, то непременно взлечу, как зелененький воздушный шарик Пятачка. «Надо же, - мелькнуло в голове, - как мысли могут физически давить на тело. Никогда бы не подумала.» 

Но сейчас думать не хотелось вообще. 

Казалось, краски вокруг засияли, а я всё время до этого смотрела на мир через грязное окно. А теперь кто-то вымыл его для меня, и всё вокруг заискрилось, стало чистым и разноцветным. Кто-то или я сама его вымыла? Нет, не хочу сейчас думать ни о чем. Я так счастлива! Так счастлива!!!

Освобождение от ненависти и чувство абсолютного счастья незамедлительно сказались на качестве моей жизни. Я оглядывалась вокруг и замечала то, на что не обращала внимания, наверное, со времен своей романтической юности. 

Вот смотрите: облако, похожее на огромную хризантему. А этот весенний воздух - так чист и пахнет молодой зеленью и сиренью! И даже чахоточные автобусы и автомобили, которые выкашливают свои газы в весеннее пространство, не могут перебить запах весны и любви. «Я люблю, - подумала я, - люблю всё и всех. Люблю эту девочку, которая идет с мамой за ручку и бесперестанно спрашивает её о чем-то, а мама отвечает, отвечает и улыбается ей. Люблю того парня, который, не останавливаясь, вот уже минут десять набирает что-то в своем мобильном, а потом вдруг то ли рассердившись, то ли посчитав, что позвонить будет быстрей и плодотворнее, прикладывает телефон к уху и кричит: «Алё, Алё, ты меня слышишь?!» Люблю даже ту худую грымзу, с лицом, выражающим презрение ко всему миру. Бедненькая, как же ей, наверное, плохо живется, если она носит такой отпечаток неудовлетворенности на своем лице. Посмотрите - нежненький росток фиалки пробился сквозь толщу асфальта и собирается зацвести». 

- Надо же, - подумала я, - такой маленький, нежненький, такой, казалось бы слабенький, а пробился сквозь невероятную толщу асфальта, чтобы жить. Жить, возможно, совсем недолгую жизнь, потому что его тут же может сорвать чья-то злая рука или затоптать чья-то неосторожная нога, но он - этот маленький росток, - ХОЧЕТ ЖИТЬ! И вдруг я поняла, как сильно ХОЧУ ЖИТЬ! Как ЛЮБЛЮ ЖИЗНЬ!!